С высоты главного пилона храма Гора открывается потрясающий вид на залитую резким солнечным светом, заполненную стелами, бассейнами и статуями широкую площадь, на которой некогда, во время больших религиозных празднеств  древнего Египта, теснился народ. Как только минуешь главный вход (портик), около которого помещались жертвенник и хранилище десяти тысяч папирусов (разумеется, исчезнувших до единого), попадаешь во второй двор с колоннами, почти такой же обширный, как и первый, затем вступаешь в длинные галереи, ведущие в святая святых храма. После яркого света посетитель вдруг оказывается в потемках, едва освещенных колеблющимся светом масляных ламп. Впечатление огромное.

Залы, по которым мы проходим, голы и пусты, но нетрудно представить себе кровавые сцены, свидетелями которых они были тысячи лет назад. Для этого достаточно посмотреть на фризы, украшающие главный фронтон храма и еще сохранившие совсем свежий вид. В этом помещении фараон, повелитель Верхнего и Нижнего Египта, облачался вместе с главными жрецами в пышные церемониальные одежды. Затем  торжественное шествие направлялось через анфиладу часовен к большому залу, погребенному под камнями. В этом зале фараон с диадемой о двух перьях на голове и скипетром в руке восседал на золотом троне. Сокрытый от взоров толпы, окутанный облаками благовоний, исходящих из кадильниц, в окружении великих жрецов, он совершал жертвоприношения своему предку богу Гору с головой сокола.

С террасы храма в Эдфу видны, очень далеко на север, холмы Луксора, куда мы прибудем через сорок восемь часов.

Фивы

Фивы, самый процветающий центр древнего Египта, расположены в середине Луксорской равнины, орошаемой Нилом.

После изгнания гиксосов, завоевавших древний Египет в конце первой половины второго тысячелетия до нашей эры, фараоны покинули Дельту, чтобы обосноваться в Фивах. Здесь Египет достиг наибольшего могущества. Его завоевания в Азии и Африке ширятся. Цивилизация становится все утонченнее. Притекающие в долину Нила богатства сосредоточивались в Фивах. Гомер позднее упомянет про "Египетские Фивы", в домах которых царит полное изобилие. Пышность этого города, управляемого жрецами бога Амона, не была превзойдена нигде в мире.

От великого города, пришедшего в упадок в начале нашей эры и ставшего символом одиночества (Фиваиды), остались самые замечательные развалины на всем Востоке.

За четыре дня мы не увидели и тысячной их доли;

Жара настолько велика, что в моем фотоаппарате отклеились объективы. Все снимки, сделанные в этом районе, оказались испорченными.

Самым достопримечательным памятником древних Фив являются развалины большого храма Амона в Карнаке. Главный пилон храма, большая часть которого восстановлена французскими археологами, возвышается на сорок пять метров над скоплением фиванских храмов и тысячью двумястами сфинксами главной аллеи Карнака. Колонный зал храма с его ста тридцатью четырьмя гигантскими колоннами, выстроившимися в ряды длиной сто метров, мог бы вместить Собор Парижской Богоматери.

Такие сверхчеловеческие масштабы вызывают гнетущее впечатление людской бренности.

На цоколе гранитной статуи, от которой сохранилась только гигантская нога (статуя была пятнадцатиметровой высоты), сын Хапи, великого фиванского архитектора, велел высечь следующие слова: "Я руководил установкой статуи огромного роста. Ее великолепие затмевает пилон. Она высечена в каменоломне из монолита в сорок кубических метров. Я велел установить статую в большом храме, чтобы она стояла в нем вечно, как небо. Вы, что придете сюда после, будете тому свидетелями". Это горделивое желание оставить после себя память поражает здесь больше всего.

Утомленные разглядыванием религиозных торжеств и сцен битв и усмирений, изображенных на стенах храмов, для смены впечатлений отправляемся в святилища, царские аппартаменты и гробницы вельмож, где можно увидеть чудесные, выхваченные из жизни картинки.

В Мединет-Абу — усыпальнице Рамсеса III — он изображен в повседневной жизни, что делалось очень редко, когда дело касалось фараона. Вот Рамсес отдыхает в своем гинекее, лаская за подбородок красивую девушку, в то время как две обнаженные музыкантши играют рядом на арфе. Дальше он представлен объезжающим великолепных коней в манеже. Фараон заставляет их ступать танцевальным шагом под присмотром конюхов. Это мудреное упражнение сопровождается музыкой, извлекаемой флейтистами из своих инструментов.

  Большой зал Карнакского храма (Фивы)

  Аллея сфинксов, ведущая в храм Луксора

Правобережье Нила, где садится солнце, было в Фивах берегом мертвых. Этим объясняется сооружение здесь тысяч гробниц знаменитой Долины царей, Долины цариц и Долины вельмож.

Описанию Долины царей посвящено уже столько трудов, что о ней нет  надобности говорить. Менее известная Долина вельмож представляет исключительный интерес из-за настенной живописи, которой покрыты ее гробницы. Стиль этой росписи менее условен, чем в царских гробницах, и по ней можно читать жизнь древнего Египта.

Повсюду на покрытом фиванскими развалинами обширном поле французские, американские, британские, немецкие и египетские археологи осторожно копают землю. При этом они священнодействуют, сортируя всякий камешек, сопоставляя, определяя, разгадывая и соединяя воедино остатки древнего города.

Чтобы восстановить некоторые сооружения, специалистам пришлось перебрать тысячи тесаных камней, весивших иногда сотни килограммов, пересмотреть их по одному, сделать с них снимки, а потом и деревянные модели в уменьшенном масштабе.

Очень многие из этих археологов провели большую часть своей жизни за разрешением одной загадки, как, например, тот немец, который реконструировал дворец царицы Хатшепсут [33] , расположенный на левом берегу Нила, против Луксора, за двумя колоссами Мемнона, каждый из которых достигает двадцати метров.

После смерти царицы ее преемники, по неизвестным причинам преследовавшие ее вплоть до могилы, полностью разрушили дворец. Камни с надписями, на которых тщательно выскоблено ее имя, были разбросаны на расстоянии в несколько километров. Реконструкция этого дворца потребовала тридцати лет терпеливых исследований. Ныне дворец царицы Хатшепсут представляет одно из див Луксорской долины.

В Карнаке. у большого храма Амона, выстроились тесными рядами, прижавшись друг к другу, пятьдесят тысяч каменных глыб, ожидающих, чтобы их опознали.

Глава XIV. Треволнения последнего этапа пути

Покинув Луксор 7 июня, мы три недели спустя были в Каире и 17 июля в Розетте достигли средиземноморского побережья.

Это путешествие по классическому Египту, которое, казалось бы, должно было протекать нормально, без осложнений, было для нас одним из самых беспокойных.

Начиная с Луксора, мы стали замечать, что многочисленные караваны судов на Ниле ходят под сильной охраной, а некоторые суда иногда даже бронированы.

Все дружески настроенные к нам египтяне, которых нам доводится встречать, не скупятся на предостережения. На отдельных участках реки грабят, режут и убивают... В этих местах свирепствуют прежде всего шайки разбойников, с которыми у полиции бывают настоящие сражения.

Как раз ко времени нашего прибытия была проведена крупная операция против знаменитого разбойника калабрийского типа, Хуссейна Асаси, нагонявшего страх на всю область Бени Суеф, меньше чем в ста двадцати пяти километрах к югу от Каира. Era имя не сходило с газетных страниц в течение месяца. В поимке участвовало более трехсот жандармов. Разбойник был пойман и казнен, но другие продолжают бесчинства в этом крае.

Нас предостерегают со всех сторон. Однако пройденные тысячи километров внушили нам слепую веру в счастливую звезду, и мы склонны считать, что пираты скорее всего являются плодом досужего вымысла. Нечего говорить, что власти, не желая обнаруживать свою беспомощность, щедры на успокоительные заверения.